[Plain Brain]

Название: Tell me about your nightmares
Автор: Plain Brain
Бета: сама себе бета
Статус: в процессе
Дисклеймер: никого не имею
Рейтинг: pg-13
Пейринг/персонажи: Чжехё/Зико
Жанр: ангст, ужасы, мистика, hurt/comfort
Предупреждения: Всем плохо? Но это жанром предписано.



Глава 1

"Объявляется посадка на рейс №*** Сеул - Токио. Просим пассажиров…" Зико неохотно разлепляет глаза и вытаскивает из уха второй наушник. Он поднимается со скамьи в зале ожидания, потягиваясь до хруста в пояснице, и бодрым голосом вытаскивает из полудремы других участников: "Парни, поднимаем попецы, хватаем шмотки и чешем на выход". Рейс поздний, и мемберы еле шевелятся, медленно поднимают сумки, ползут к выходу, ежеминутно широко зевая и прикрывая рот рукой. На взлете большая часть, может, почти все парни засыпают, а Зико, снова нацепив наушники, покачивает головой в такт музыке и смотрит в черный проем иллюминатора. Он вспоминает разговор с менеджером, предшествовавший их поездке в Японию:

"Ребята, для вас назначена дата дебюта в Японии. Планируется выпустить японскую версию "Nalina", клип мы естественно переснимем. Но не здесь, в Корее, а в Японии, куда вы отправляетесь уже на следующей неделе. Место съёмок, я уверен, вам понравится".

В Японии, конечно, здорово. Но страна другая, юмор у людей там другой, атмосфера другая. Странности места и обитателей заставляют чувствовать себя не в своей тарелке и постоянно думать о том, не сказал ли ты лишнего или чего-нибудь того, что могло не понравится собеседнику. Несмотря на то, сколько раз группа уже была в Японии, а все эти ощущения сохранялись и возникали во время каждого визита в страну. Зико думал о том, как бы поскорее отснять клип, завершить всю связанную с ним и с выпуском сингла деятельность, и наконец, вернуться домой. Сонливость начинает одолевать и последнего, отчаянно сопротивляющегося мембера, и Зико все же сдается, позволяя себе немного вздремнуть.

По прибытии в отель, их расселяют по номерам, каждого в отдельную тесную комнатушку, в которой хватает места только кровати и комоду у стены. Просто, экономично, разумно, учитывая то, что времени на просиживание зада в отеле у них не будет. Но парней, привыкших жить вместе, спать в одной комнате, слышать постоянный шум, болтовню и переругивания друг друга, эти номера не радуют. Как только за Ю-квоном с щелчком закрывается дверь, ему тут же хочется свалить отсюда, напроситься к кому-нибудь в соседи, лишь бы не оставаться в комнате одному. Он не маленький ребенок, не то что бы ему было страшно, но непривычная уху тишина и относительно небольшое пространство, ограниченное с четырех сторон, наводят тоску. Номер напоминает больше камеру, которую можно измерить вдоль и поперек четырьмя шагами. Ю-квон не единственный испытывает дискомфорт, находясь в этой комнатушке, кто-то еще поддается тоскливому впечатлению, но большинство игнорирует, прежде уделяя внимание своей усталости и сильному желанию рухнуть на кровать и тут же заснуть.

Видимо, на радушие страны Восходящего солнца рассчитывать не приходится - утром вместо яркого солнца, чистого неба и тепла, за окном стоит туман, а в небе серыми клочьями висят тучи. Хотя унылая погода не влияет на Кена и Пио, которые уже с утра пораньше стоят на ушах и пытаются привести в то же состояние остальных. Зико, что-то бормоча, отмахивается от них, как от мух, Тэиль на пару с Ю-квоном представляют картину "утро в китайской деревне": то ли они спят на ходу, то ли глаза с утра разлепить настолько сложно. Создается впечатление, будто они вообще плохо понимают, где находятся. На лице Джехё страдальческое выражение, он на автомате каждую минуту поправляет волосы и придирчиво щурится своему отражению в зеркале. Минхёк периодически вырубается, вперив взгляд в одну точку, и оживает, чтобы ответить на подколы Пио и Кена. Сегодня им предстоял тяжелый день: осмотр площадки, подготовка к съемкам, начало съёмок, встреча по поводу участия в телепрограмме. Для огласки полного расписания группе нужно было ждать менеджера, а пока менеджера нет, можно урвать несколько минут сна на диванчике в холле. Спустя пятнадцать минут в помещении появился мужчина средних лет и подозвал парней к себе: "На сегодня у нас изменения в расписании: сначала мы едем осматривать площадку, но из-за погоды съемки сегодня отменяются, пошатаетесь там, осмотритесь, дальше все по основному расписанию. Место съёмок побольше, чем предыдущее, поэтому, пожалуйста, будьте аккуратнее".

А дальше тряска на сельских дорогах в микроавтобусе, однообразный пейзаж за окном, частично скрытый в тумане: близко стоящие к дороге аккуратные, но обветшавшие домики, ровные поля, низкорослые деревья. "Скучно. Мрачно. Здесь нечего ловить, поехали домой," - протянул Чжехё. Из-за практически неменяющейся картины за окном казалось, будто они не двигаются с места. О том, что они вообще куда-то едут Чжехё напоминал потолок в салоне автомобиля, напоминал по макушке каждый раз, как машина подскакивала на кочке. Как только ольчжан начинает ворчать, к нему наклоняется проснувшийся Минхек и, по-заговорщицки вполголоса говорит:
– Ты знаешь, я тут с кординунами поболтал, они мне кое-что интересное рассказали. Во-первых: Чо-сачжанниму не сразу удалось арендовать здание. Несмотря на то, что оно почти ничейное, давно не используется да и вряд ли когда-нибудь еще будет. Фишка даже не в здании, а в местных. Тут мало кто из городских живет. Местность типа деревенская, так что жителями тут в основном, дедульки да бабульки. Так вот те бабульки, которым уже лет под сто, бунтовать начали. Говорят, что нельзя это здание использовать, а почему - молчат. Ну директор их успокоил, вежливо с ними поговорил, они, вроде, уступили, только Чо-сачжанним долго потом, вспоминая этих ачжумм, пальцем у виска крутил, - Минхек перешел на шепот. - Нуны говорят, что там водятся призраки, а бабушки не хотели, чтобы мы их беспокоили.
Чжехё захохотал, а между спинками сидений возникла голова Кена:
– Конечно, вы у нас с Чихуном больно подозрительные на бабушек и падкие на заброшенные дома стали. Особенно, после марафона по ужастикам в ту субботу. Все части "Звонка" и "Проклятия" в извилинах запутались, вот тебе и эффект.
– То-то я думаю, почему в коридоре, гостиной и на кухне свет на всю мощь врублен был. За тобой ползет девка с черными сальными волосами, а ты так выключателем щелк, хватаешь сковородку и нокаутируешь ее ко всем чертям. Отличный план, - вытирая в уголках глаз слезы, отзывается Чжехё. Минхек, поджав губы, тыкает пальцем в сторону Пио. Тот краснеет и басит что-то нечленораздельное в свое оправдание. Машина вдруг резко тормозит, и те, кто не сидел на попе смирно, носами утыкаются в передние сиденья. В салоне слышится охание и мат.
– Там кто-то был! Я видел!
– Успокойся, Квонни, тебе приснилось.
– В чем дело? Почему мы остановились?
– Там кто-то был. О Боже! Мы кого-то сбили!
– Да заткнись ты! Не было там никого!
После рыка Чихо в машине снова тишина, но теперь чувствовались еще и напряжение и вполне ощутимая обида Квона. Минхек осторожно открывает дверь и вылезает из машины. Перед капотом стоит встревоженный менеджер, озадаченно чешущий затылок.
– Что случилось?
– Да хрень какая-то, сам понять ничего не могу. Дети на дорогу выскочили, две девчонки, на вид ученицы старшей школы. Я затормозил, но… Я слышал. Понимаешь? Удар, визги. Вышел посмотреть, помочь, сделать хоть что-нибудь… - менеджер осекся, потер лоб и закончил, - А на дороге нет ни-че-го. Ни крови, ни тел. Как в воздух испарились.
– Хен, сколько ты спал вчера?
– Эммм. Часа три? Наверное…
Би-бом облегченно выдохнул, он уже начинал думать, что их менеджер тронулся, на деле же он просто не выспался. Сильно не выспался, раз ему привиделось такое. Минхек ободряюще улыбнулся и похлопал менеджера по плечу:
– Спокойно, хен. Тебе просто нужно будет отдохнуть. Жуткое предположение конечно, но скорее всего, ты заснул.
– За рулем?!
– Ты спал всего три часа. И потом, согласись, это же звучит нормально по сравнению с внезапно исчезающими девушками?
– Д-да. Точно. Но, Минхек-а…
– Я не скажу никому, просто будь осторожнее на дороге.
–Спасибо, - мужчина тоже попытался улыбнуться, но улыбка вышла тусклой и нервной. Минхеку и этого было достаточно, чтобы с чистой совестью вернуться обратно в машину.
– Ну? Что там?
– Хена загоняли. Не выспался, и, как результат, чудится всякое.
– Не знаю, как вы, а я лучше бы до места пешком дошел. Стремно дальше ехать. Прикиньте, еще что-нибудь почудится, и мы… - Тэиль не закончил, поежившись.
До площадки группа добралась без внезапных остановок. Выйдя из машины, лидер потрясенно выдохнул: "Охренеть". И было чему охреневать. Здание было не "чуть" больше, чем предыдущее. Оно было огромным. Бетонная 'коробка' в три этажа, с темными прямоугольными провалами вместо окон, стенами того же грязно-серого оттенка, что и небо над головой. 'Коробка' стояла на пустыре и своими размерами напоминала городскую больницу или школу. Фрик на фоне маленьких редких домиков где-то там, за холмом. На пустыре из-за изменений в расписании не было привычных фургонов стаффа. Огромное, пустое здание и маленькая группа из семи человек напротив. По спине Чжехё пробежали мурашки, его не отпускало ощущение, будто дом 'засасывает' их внутрь. Хотелось зайти, облазить и осмотреть все, каждый грязный сырой угол. Так хочется свалиться и уснуть после длительной тренировки. Сильное желание, такое, будто оно появилось еще до того, как они увидели этот дом, и у Чжехё создается ложное впечатление, будто они ехали сюда не для того, чтобы снимать клип. Совсем нет. Они ехали, чтобы увидеть этот дом, чтобы зайти туда и…
– Пойдем? - Чихун выдергивает его из транса, и Чжехё растерянно хлопая глазами, кивает. Парни, ступая по хрустящему гравию, исчезают в дверном проеме огромного здания.

@темы: fanwork: Fanfiction, type: Slash, pairing: Jaehyo/Zico, size: Midi, genre: Hurt/Comfort, genre: Angst, genre: Dark, rating: PG-13

Comments

[Plain Brain]

Глава 2

Когда парни переступают порог, у них создается впечатление, будто они стали персонажами черно-белого немого фильма. Краска на стенах выцвела, местами облупилась, узор на полу, выложенный плиткой, кое-где скрыт под песком, пылью и осколками. Через прямоугольные дыры в стенах, которые когда-то больше напоминали окна, чем сейчас, проникает дневной свет. Из-за туч такой же блеклый и безрадостный, как этот холл. Впереди холл заканчивался, и начинался длинный темный коридор, слева и справа - широкие лестницы. Рядом с лестницами еще по паре помещений, но разглядеть, что в них, за матовыми стеклами дверей было невозможно. "Разделимся?" - спрашивает Кен и смотрит на каждого из них, ожидая ответа. - Например, Минхек осмотрит те комнаты, я и Зико коридор, остальные вверх по лестнице и разделитесь по этажам?" Ю-квон мотает головой и теребит край футболки:
– Я не хочу. Я останусь здесь.
Кен усмехается:
– Да ладно, тебе Квонни, не трусь. Не маленький же, честное слово.
– Я просто не люблю лазить по развалинам, в этом нет ничего… забавного, – кривится танцор.
– Как хочешь. Кричи, если увидишь вампиров, оборотней, призраков и прочую нечисть. Они испугаются твоих воплей и уйдут.
Тэиль, Чжехё и Пио поднимаются по лестнице, Бибом исчез в одной из комнат выходящих в зал, а Ю-квон стоит и смотрит в спину Зико и Кену, которые перешептываясь и подсвечивая себе под ноги мобильниками, скрываются в темном коридоре. Его оставили одного посреди пустого холла, и ему не по себе от того, что он видит. Черный зев коридора будто смыкается за их спинами. А самого танцора спустя десять минут начинает одолевать паранойя, ему слышится шепот, и кажется, будто в дальнем углу огромного помещения шевелятся тени. Он всматривается в них и пытается убедить себя в том, что это всего лишь игра воображения. Затем его взгляд снова возвращается к тому коридору, в котором исчезли согруппники. Он напряженно пялится в черный прямоугольник, слишком сосредоточенно. Он не слышит того, как за его спиной скрипит стекло и песок под чьими-то ногами. Коридор, согруппники и все вокруг исчезает для Ю-квона в тот момент, когда он чувствует, как кто-то или что-то дышит ему в ухо. Танцор застывает в ужасе, когда чужие холодные длинные пальцы забираются под ворот футболки. Он набирает в легкие побольше воздуха, чтобы закричать… "Бу!" - и шутник зажимает ладонью Ю-квону рот, а вопль превращается в приглушенное мычание. Ю-квон инстинктивно брыкается, и успокаивается только тогда, когда Минхек резко разворачивает его лицом к себе. В глазах испуганного парня потихоньку тает паника, зрачки уменьшаются, а выражение ужаса на лице меняется на злобу и явное желание удавить Бибома к чертовой матери. "Мне, наверное, стоило поверить Кену. Ты и правда боишься". В ответ на улыбающегося Минхека обрушивается поток мата и того, что думал в этот момент о Минхеке Ю-квон. Многое из того, что нес озлобленный танцор, Минхек вообще о себе слышал впервые.
– Пойдем со мной, если боишься оставаться один.
– Ты уже закончил? Зачем тебе куда-то идти?
– Нет. Одному не в кайф. Там здорово, пойдем. Не бойся.
И Минхёк тянет Ю-квона за локоть к первой двери слева.

Как и договаривались, Чжехё, Тэиль и Пио разделились по этажам. Чжехё достался второй этаж, Тэилю третий, на Чихуна оставили чердак и крышу. Чжехё не нравилось то чувство, которое возникало от пребывания здесь. Их предыдущая площадка была обыкновенным ветхим складом, по поводу которого не возникало никаких странных мыслей и ассоциаций. А это место. Почему-то казалось, что у этого здания есть своя история, длинная и своеобразная. От этого оно не казалось пустым и незначительным. Наоборот, по сравнению с самим зданием Чжехё осознавал себя незначительным, как юнец перед лицом пожилого, умудренного жизнью человека. Еще Чжехё не нравился затхлый запах, витающий в воздухе темных коридоров. Ему пришлось нырнуть в один такой коридор, узкий, следующий сразу после лестничного пролета. Слева и справа закрытые двери. Где-то впереди проход оканчивается светлым квадратом - еще одной площадкой, скорее всего рекреацией. Ольчжан чувствует себя маленьким ребенком на новом месте, он стоит в нерешительности, не зная, какую дверь выбрать первой, его пробирает едва заметная дрожь в ожидании того, что он может увидеть за каждой из этих дверей. Наконец, Чжехё поворачивает ручку той, что справа от него, и она с противным скрипом открывается. Большое, светлое помещение. Из-за окон воздух здесь гораздо свежее, и Чжехе, наконец, вдыхает полной грудью, не морщась. В комнате нестройными рядами стоят парты, некоторые из них опрокинуты, на дальней стене висит доска, рядом с ней стоит учительский стол. Теперь Чжехё было ясно, где они будут снимать клип - школа. Чжехё проходит между рядами, касаясь руками поверхности парт, и его воображение рисует удивительно реальную картину того, как здесь когда-то сидели и учились дети, как они тянули руки, галдели и бегали на переменах. Ольчжан увлекся настолько, что не заметил, как почернели его пальцы от пепла, въевшегося в столешницы, не заметил он поначалу и книги, лежащей на полу у доски вверх переплетом. Когда Чжехё подошел к доске, то чуть не наступил на нее. Увидев книгу, он нагнулся и бережно поднял ее с пола. Это не учебник, в книге не было печатного текста, страницы исписаны размашистыми кандзи и каной. Ольчжан мог прочитать отдельные символы, но полный текст для него не имел смысла. Он мог определить, что дневник скорее всего принадлежал девушке: слишком много смайликов и милых маленьких рисунков в уголках страниц и на полях. Пролистав еще несколько страниц, Чжехе нашел вклеенную пожелтевшую от времени фотографию. На ней две девушки, возможно подруги, обе счастливо улыбаются, показывая пальцами ''V''. Ольчжан улыбнулся, увидев фотографию, он закрыл книгу, решив, что обязательно возьмет ее с собой и покажет остальным. Вот только, когда он подошел к двери и повернул ручку, дверь не поддалась. Сколько бы он ни дергал ручку, пытаясь открыть дверь,та только щелкала замком. Чжехё надеялся, что замок просто заело, он не верил в мистику и менять свои убеждения в ближайшее время не собирался. Но к звукам борьбы ольчжана с дверью прибавился еще один. За спиной Чжехё, на той доске кто-то писал мелом. Стук и шорох. Пауза. И снова. Парень едва смог пересилить себя и повернуться к доске лицом. На темно-зеленой доске вырисовывались белые иероглифы. Но ни мела, ни человека, который мог бы держать мел, не было. Штрихи просто друг за другом с неимоверной скоростью появлялись на поверхности. Чжехё расширенными от ужаса глазами смотрел на удлиняющееся послание. Он не знал, как такая мысль вообще пришла к нему в голову, но понимал, что этот кошмар на доске адресован ему. "Я не знаю японского!" - крикнул Чжехё срывающимся от истерики голосом. Та сила, что-то, что заставляло иероглифы появляться остановилось, и тут же на весь класс раздался омерзительный звук царапающего доску мела. На доске после последнего иероглифа красовалась длинная белая полоса. Чжехё швырнул книгу в середину класса и с еще большим остервенением начал тянуть дверь на себя. Неожиданно, но та со скрежетом открывается, и ольчжан вылетает из класса, захлопывая за собой дверь и прижимаясь к ней стеной. Он дышит так, будто бежал марафон, кровь стучит в ушах, а на кончиках пальцев ощущается покалывание. Чжехё больше не знает, чему верить, он просто лихорадочно пытается подобрать достойное оправдание, чтобы тихо мирно постоять с Ю-квоном в холле.

– Айщ. Вот блин, как назло, – Минхек недовольно пялится на мигающий индикатор батарейки на экране своего мобильного. За первой дверью оказалась идущая вниз лестница, где и чем она заканчивалась, без источника света узнать было невозможно. Собственно говоря, и спуститься по ней, не переломав себе ноги тоже. – Дай мне свой, – Ю-квон неохотно протягивает Минхеку свой мобильник. Они вдвоем начинают спускаться по лестнице, но останавливаются, когда свет от экрана бликует на поверхности воды.
– Там, наверное воды по щиколотку только.
– Ты собираешься туда идти? – Ю-квон хватает Бибома за футболку и тянет на себя.
– А тебе не интересно разве?
– Ага, а потом всю дорогу обратно будешь жаловаться на мокрые кроссовки, заболеешь, а несчастные кординуны не смогут тебя накрасить, потому что ты все зальешь своими соплями.
Минхек скорчил Ю-квону в ответ рожу и все равно стал спускаться дальше. Когда ступеньки закончились, вода доходила Минхеку уже до колен.
– Удачи, – Ю-квон поднимает ладонь и разворачивается к выходу, но его хватают за запястье и с силой дергают назад. От стен эхом отдается всплеск. В отличие от Бибома, который по прежнему стоит по колено в воде, Ю-квон вымокает до нитки, всем телом падая в воду. Танцор зло отфыркивается, выплевывает воду и убирает назад мокрые волосы. Он становится жертвой Минхека уже второй раз за сутки и до сих пор не отомстил. Он мог бы толкнуть Бибома, но его останавливал собственный мобильник, который сейчас был в руках Минхека.
– Дай мне руку, – серьезно просит напарник.
– Ммм. Подвал полуразвалившегося дома, темно, свет мобильника, и ты держишь меня за руку. Романтика, – деланно томным голосом протянул Юквон и вздохнул.

[Plain Brain]

– Приведи сюда свою девушку, она от твоих вкусов в восторге будет, извращенец, а я не об этом. Здесь пол неровный, не здорово вообще, если ты куда-нибудь провалишься, а я не замечу. Или наоборот.
По подвалу пришлось идти черепашьими шагами, большинство дверей либо были скрыты, либо были слишком тяжелыми, чтобы открыть их в воде. Из-за темноты нельзя было определить ни ширину прохода, ни где он заканчивался, видно было только то, что попадало в свет мобильника, а слышно только дыхание идущего рядом человека и капающую воду. Каждый раз, когда Минхек оступался, пальцы Юквона до боли сжимались на его запястье, и Бибом, молча, касался своими до чужого, давая понять что с ним все в порядке.
– Здесь слишком темно и нет ничего интересного, более того, здесь опасно, пойдем обратно, – просит Ю-квон, и Минхек соглашается. Может быть, спускаться сюда было плохой идеей с самого начала. Только они возвращаются обратно к лестнице, как мобильник Ю-квона начинает вибрировать. На экране мерцает фотография и имя Чжехё.
– Да?
– Какого хрена? Я не мог до тебя дозвониться пятнадцать минут. Где ты застрял? Ты должен был оставаться в холле! С тобой что-то случилось?
– Спокойно, хен. Во-первых, я никому ничего не должен. Со мной все в порядке, я с Минхеком. А дозвониться ты до нас не мог, потому что мы были подвале. Ты чего такой нервный вообще?
– …
– Хен?
– Просто тебя не было, и ты не предупредил и… Короче, поднимайтесь оба. И немедленно. Все остальные уже здесь.

***

– Что за хренотень? – судя по выражению лица Зико, он был впечатлен видом Ю-квона. – Я с тобой в одной машине не поеду, ты за ней на привязи побежишь.
Минхек хохотнул.
– А ты че радуешься-то? На ноги свои глянь. Ты ему компанию составишь.
От комментария Чихо улыбка с лица Бибома тут же сползла. Если Зико был просто недоволен Минхеком и Ю-квоном, то менеджера, приехавшего на смену предыдущему, их вид просто шокировал. Вздохнув, он сазал им садиться в машину. Минхек с Юквоном оказались вдвоем на заднем сидении, изолированные от всех остальных. Зико, Тэиль, Пио и Кен рассказывали, о том, что видели. Чжехё всю дорогу почему-то молчал.

– На первом этаже мы нашли спортивный зал, скорее всего там будем снимать все основное. Над ним этажей нет, а в крыше дырень метра на два. Там же, на первом этаже столовая. Еще классы, несколько подсобок. Ничего интересного. А у вас как? - Зико рассказывал настолько спокойно и непринужденно, что Чжехё задумался: действительно ли только у него одного есть то, что лучше не рассказывать или Чихо только прикидывается?

– Крыша как крыша. На чердаке пыли много, надышался на всю жизнь. Парты ломаные стоят, рваная бумага валяется. На крыше банки из-под пива видел. Фиг знает, то ли ученики нанесли когда-то, то ли сюда из местных кто-то гоняет развлекаться. Вид с крыши никому не пожелаешь. Мрачновато как-то.

– На моем этаже класс химии попался. Круто. Но я как-то не рискнул там в ящиках ковыряться. Мало ли. А так кабинеты, классы… А вы где были, что выползли в таком виде?
– Подвал затопленный. Если бы не этот идиот, я бы так не выглядел, кстати. Это его идея была – в воду соваться.
– Зато там такое было! Вода холодная, мы идем, а я чувствую, что-то меня за ногу вниз тянет…
Чжехё оживает и прислушивается к тому, что говорит Минхек, но тут же расслабляется, когда слышит ворчание Ю-квона:
– Да врет он все. Там просто воды по колено, темно и сплошные стены.

Когда они возвращаются в отель, им объявляют, что расписание на сегодня отменяют из-за штормового предупреждения, и группе приходится целый день маяться в номерах. На улице темно, хотя солнце еще не село, а дождь косыми нитями хлещет в стекла. Но то, что происходит за окном не имеет для Чжехё никакого значения, он сидит на кровати и в тихом ужасе смотрит на свой расстегнутый рюкзак. Из него выглядывает краешек той, книги, которая по его памяти сейчас должна была валяться на полу в той школе, откуда они отъехали три часа назад.